Одобрение детей как цель и смысл

• Граматикопуло Инна

Рассказ публикуется с разрешения клиентки. Имена мною изменены.

Игры в Дочки-Матери в кабинете психотерапевта иногда перестают быть легкими.

Пока крутила-вертела Сашину невозможность сказать маме неприятную фразу, она меня слушала молча. И я уж не знаю, что я такое сказала, но Сашка вдруг расхохоталась в голос.

Я растерялась.... я знаю, что часто юморю, но такая реакция девочки меня застала врасплох.

- Ты чего)? Что я такое сказала, елки?

- Да вы вроде простые вещи говорите, но так классно, так смешно!!!

И Саша повторила какой-то мой каламбур. Я смотрела на эту девочку, на то как она восхищенно хохотала над моей шуткой и у меня замерло сердце. Я и сейчас пишу эти строки и сердце становится горячим и я его яснее чувствую. Понимаю, что меня накрывает волна чувств, дифференцировать их не могу. Работать через эти чувства тоже не могу.

- Саш, спасибо! Мне так приятно, что тебе понравилось. Я даже не ожидала что могу так расчувствоваться. Мне вообще всегда нравится такой отклик от подростков и детей. Вы когда одобряете, шутите со мной, я прям счастлива.

Девочка смотрит на меня, слушает, а я понимаю куда меня сносит. У меня на глазах слезы и я стараюсь спокойнее дышать, чтобы куда-то уложить, упаковать всплывающие чувства. Эта волна горя, накрывающая меня при воспоминании о детях, меня топит и слезы остановить невозможно.

Мне пришлось взять несколько минут и кратко рассказать Саше о том, что со мной происходит, потому что работать мне дальше сразу было сложно.

Слайды десяти и пятнадцатилетней давности, сменяющие друг друга остановить не получилось.



Вот вечер, две железных кровати, строящийся дом, Юра и Ксеня, уже мытые-укрытые в гробовой тишине слушают как я читаю им сказку про какого-то мальчика и гуся (блин, я ее читала сто раз и название, и сюжет забывала сразу же, не моя сказка)... читаю с выражением, в лицах, с яркими интонациями. Их интерес, их внимательнейшее слушание, это бальзам на мое сердце. Значит я молодец.



А вот сын только учится говорить. И мы с ним вместе читаем сказку про курочку Рябу. Юрка стоит в кроватке, раскачивается в темп моей речи, кивает головой и угукает в ритм, пытаясь повторять за мной. Его глазенки напряженно фиксируют каждое движение моих губ. Ведь я начинаю фразу, потом замолкаю и он хорошо знает, что закончить ее - это его право и обязанность.

Это прям чтение по ролям с полуторагодовалым ребенком. Это было так потешно! Это было бесконечно мило! Это было совершенно обаятельно! Моя дорогая пузатая мелочь обожала читать эту куриную сказку со мной.

Это была такая умора!

«Дед плачет....», я приподнимаю бровь и смотрю на сына: « Уу-уу-у» жалобным голосом плачет мелкий «дед».

«Баба плачет...», и «бабуся» подвывает из кроватки мне в тон. Да такая ж моська у малого уморительная, Станиславский был бы сражен на повал!

«А курочкаааа...????», и Юрка с готовностью исполняет сольную роль курочки: «Куда-тах-тах...». Он умудрялся передать даже хлопотливые интонации курочки.

Но кульминационный момент был, когда «мышка бежала, хвостиком вильнула». Я делаю паузу, выразительно смотрю на Юрасика. И он прищуривается, поднимает ручонку и пальчиком показывает движение мышиного хвостика, озвучивая дискантом: «Виль!!!...».

И я заканчиваю эту трагичную яичную историю: «Яичко упало и раз-би-ло-сь». Бью последнее слово интонациями по слогам, внимательно смотря за сыном и приглашая его продолжить. Юрчик делает брови домиком, морщит моську в неподдельном горе и раскачивая головой из стороны в сторону причитает жалобно: «Ааа-ааа, ууу-ууу».



А вот я в палате первой горбольницы. Дочери двенадцать лет. Она как морская пятиконечная звезда распята капельницами и катеторами, лежит рядом измученная на кровати.

В детской хирургии мы с ней проведем не один год. И пока она была маленькая, я читала ей там вслух. И читали мы только две книги - «Капитана Блада» Рафаэля Саббатини и «Педагогическую поэму» Макаренко. Это два моих бестселлера. И как оказалось не только моих. Послушать как я читаю книгу приходили и из других палат. Немного, но приходили.

И это были счастливые моменты жизни.

Радовать детей, получать их одобрение, их гордость за меня, их радость, когда мне удавалось их удивить и порадовать

- Господи, да что еще может быть нужно?!

Это было смыслом жизни. И ничего не изменилось. Смысл остался прежним. Но ситуация изменилась.

Ксюхино «мамамамасделайбровь» и Юркино «мамазачет» - и больше не нужно ничего в этой жизни. Ведь я просто МАМА.

И я бы поплакала крокодиловыми слезами, попадая в свою больную боль - отклик, одобрение детей.Но я не одна, надо работать.

P.S. Не переживайте, Саша получила консультацию психотерапевта. Я не рыдала))). Я справилась.